«Свет Утренней Звезды», № 4(82) от 9.11.2011 г.
В 1934 году Николай Константинович Рерих с сыном, Юрием Николаевичем, приехал в Харбин,
где собрал вокруг себя группу учеников, в которую вошла и Екатерина Петровна Инге.
Николай Константинович, когда ехал в Харбин, конечно, уже знал, что там его ждут люди большого круга, то есть просто интересующиеся, которые будут приходить на его лекции, на его доклады;
и он, безусловно, знал о той группе, которую создаст.
Все это было не случайно, но обусловлено кармическими связями. В то время Екатерина Петровна работала в школе, где преподавала русский и английский языки.
Екатерина Петровна Инге
Это была очень приятная женщина, человек большого сердца, большой души и, несомненно, большой дух. Ее супруг во втором браке — обрусевший немец Макс Вильгельмович Инге.
По первому браку она носила фамилию Раменская. Как принятая ученица Николая Константиновича она вместе с другими учениками посещала дом, где жили Рерихи в Харбине, и там проходила обучение по вопросам, связанным с Учением Живой Этики.
Николай Константинович проводил с харбинской группой краткий, но интенсивный курс ознакомления с Учением. Макс Вильгельмович Учение как таковое не читал. Но фактически он шел в жизни по Учению. Это был очень душевный человек, очень спокойный, выдержанный, деликатный.
Знакомство у нас с Екатериной Петровной произошло в 1946 году. В то время я работал шофером в отделе охраны одной крупной фирмы, до прихода советской власти принадлежавшей Чудину.
Один из охранников этой фирмы и познакомил меня с Инге.
Занятия в группе у нас проходили примерно два раза в месяц. В группу входил я, еще один мужчина и девушка. Групп было несколько, но они не пересекались между собой.
Занятия в группе шли по Учению. Читались параграфы, разбирался смысл и содержание.
Были комментарии от Екатерины Петровны. Главное, на что обращалось внимание – это мысли и отношение к Иерархии Света. Это был основополагающий момент, и ему уделялось много времени, много внимания и много усилий. И также пониманию того, что Иерархия есть ведущее Начало и что это есть Щит.
Прививалась любовь, почитание и преданность Иерархии. Это был краеугольный камень. И в этом отношении Екатерина Петровна много вкладывала в своих учеников об этом самом священном понятии. И еще один аспект давался Екатериной Петровной.
Это то, что Учитель должен быть первее и выше всего, с чем мы сталкиваемся. И этот важный момент нужно было осознать и принять в свое сердце. Потому что в этом успех и в этом и преуспеяние. Именно такому пониманию учили Екатерину Петровну ее Учителя.
В начале она шла под руководством Николая Константиновича, затем была переписка с ним, а с его уходом она уже шла под руководством Елены Ивановны. И размышляя над этим, здесь можно увидеть символ величия двух Начал: мужского и женского. Сначала ее руководителем был Николай Константинович, а потом – женщина — Елена Ивановна. Это имеет свое значение.
Екатерина Петровна прививала нам чувство, что мы не песчинки в Космосе, а Граждане Космоса, граждане Вселенной. Смысл этого в том, что мы на этой нашей грешной Земле являемся временными путниками, гостями. Мы приходим сюда для того, чтобы накопить энергию, накопить опыт, которые нужны для развития структуры нашего духа.
Обычно мы ведь заботимся о своем теле: ох, заболел — я к врачу бегу; ох, я устал — надо в санаторий поехать отдохнуть; ох, неплохо было бы покушать, да чего-нибудь вкусненького, то есть о своем физическом проводнике мы очень заботимся, много времени на это тратим. А это же оболочка временная, смертная. Пробудет она 70, 80, 100 лет, но мы заботимся о ней, а вот о духе, который бессмертен, который вечен, мы проявляем минимум минимума заботы!
Поэтому и нужно понимать, что мы временные здесь, накапливаем именно духовные богатства, которые оседают в наших сердцах и потом в Чашу переходят в виде кристаллов и которые сопровождают духовую сущность каждого из нас до бесконечности — об этом должна быть забота.
Ведь мы не только на этой Земле жили, а мы находились на Луне, она была нашей планетой, и потом через какое-то время мы уже переселились на Землю. И так же на Земле мы будем временно, и по истечении, может быть, миллионов или больше лет мы пойдем уже дальше, на другие планеты, которые и по своей энергетике отличаются, и подготовлены для того, чтобы мы дальше продолжать жить, дальше эволюционировать.
И, исходя из всего этого, нужно понимать, что я не гражданин Земли, а гражданин Вселенной, гражданин Космоса. Отсюда и повышается наша ответственность. Потому что, если я гражданин Земли, то я отвечаю только по законам земным, а Законы Космические не всегда отражены земными. И даже есть пояснение, как судят Силы Света и как судят у нас.
Мы уже знаем, что можно говорить одно, а делать другое, поэтому у нас по делам судят.
Но Они Берут много дальше, еще глубже, и есть такие Слова: “Мы Судим о вас не по делам вашим, а по побуждениям”. Вот подошли двое к нищему. Один от чистоты душевной и от большой сердечности достает кошелек и помогает ему. А другой тоже достанет кошелек, но оглянется и посмотрит: а кто за мною наблюдает? И начинает свои купюры при всех считать, чтобы все видели, какой он щедрый. И он тоже отдал эти деньги, но Учитель Говорит — это разные вещи: один отдал от чистого сердца, а другой — чтобы себя показать. Дело совершили одно и то же — и при этом благое дело, — но побуждения разные. И это уже оценивается по Космическим Законам.
Кроме теоретических вопросов много внимания на занятиях уделялось дисциплине, внешнему и внутреннему содержанию каждого из нас по отношению к Учению. И при этом не было такого, чтобы какие-то были рассуждения: согласен, не согласен; нравится, не нравится; а я что-то думаю по-другому; хочу идти или не хочу. Четко было поставлено: в такой-то день, в такой-то час будет встреча. И не случалось, чтобы кто-то не пришел на занятие.
Это было выше нас. Мы как люди существовали со своими интересами, работой, семьи у нас уже были, но наши встречи и обучение шло поверх всего этого. Дисциплина в группе, не сказать, что суровая какая-то, но твердая была. Не вносилось каких-либо колебаний, шатаний, своих домыслов и так далее. И в первую очередь, это было благодаря влиянию Екатерины Петровны.
Она же нас подводила к тому, что теперь мы не сами по себе — какие-то песчинки на общем фоне планеты, ничего не значащие и ни на что не влияющие, — а что, поскольку мы взялись за это дело, то мы определенные энергии в действие приводим. Эти энергии действуют, и только при условии ритмичности и без всяких колебаний и шатаний можно иметь успех. Так просто была поставлена перед учениками задача, которая была принята нами без каких-то неудовольствий, сложностей, нытья и так далее. И на встречу с Екатериной Петровной мы как на крыльях летели.
Встречи эти были интересны по своему содержанию и, естественно, важны по своей значимости, потому что Екатерина Петровна обладала определенными знаниями и ими делилась с нами.
Все даваемое принималось как должное: и само Учение, и то, чему Екатерина Петровна учила. Фактически, все, что давалось, было как что-то знакомое когда-то в прошлом, а когда – неизвестно, но это было знакомо. Поэтому все принималось легко.
Она вела нас по пути духовного совершенствования, по пути Учения, и строила весь процесс обучения так, что происходило именно воспитание и подготовка нас на этом пути и приобщение к Учению.
Про Екатерину Петровну можно сказать, что она была удивительным человеком.
Внешне она ничем не выделялась из окружающих и не стремилась к этому. Но ее горящее сердце было устремлено постоянно к Иерархии Света и, конкретно, к Великому Учителю.
Контакт между ней и Учителем был установлен, и об этом есть свидетельство Елены Ивановны, которая в своих письмах не раз подчеркивала, что она идет в Луче Учителя, что Учитель ее Ведет по духовному пути. И Учитель Давал ей различные задания, которые она выполняла.
А из писем Елены Ивановны следует, что Екатерина Петровна является сотрудницей Сил Света.
И есть слова, которые были Сказаны Великим Учителем Елене Ивановне, что Он Считает Екатерину Петровну одной из Своих лучших сотрудниц. Эта небольшая характеристика говорит о многом.
Еще один момент нужно отметить. В письмах Елены Ивановны можно чувствовать большую глубину познаний Екатерины Петровны и, кроме этого, глубину знаний, которые ей Давались.
Вероятно, Екатериной Петровной затрагивались очень, очень сокровенные вопросы, и Елена Ивановна ей соответствующим образом давала пояснения. Например, немало пояснений было дано о Лучах Владык. Это очень сокровенная тема. Что Лучи реально существуют — об этом Говорится, но что и как — для нас это не так просто понять, нужно принимать на веру. И Елена Ивановна пыталась ей давать соответствующие разъяснения и пояснения.
Особая тема, которая затрагивалась Еленой Ивановной в переписке с Екатериной Петровной —
это будущее. Елена Ивановна в каждом письме устремляла ее в будущее, постоянно ее поддерживала, постоянно являла заботу, постоянно поправляла ее путь.
Екатерина Петровна многократно повторяла, что наши интересы не должны ограничиваться кругом своих личных вопросов, своей семьей, коллективом, страной. Нужно выходить на космические просторы, нужно заботу являть о планете Земля и всем человечестве, нужно воспитывать себя как гражданина Космоса.
Кроме занятий в доме Инге давались домашние задания. Задания были разные. Например, проработать такую-то тему, или пояснить такой-то параграф, или самому выбрать вопрос для обсуждения. А на занятиях делался небольшой доклад, на 3 — 5 минут. Тему могла Екатерина Петровна дать, а можно было и взять на свое усмотрение.
Немало проводилось практических занятий. В частности, на внимание. Например, кто-то, кому задание было, отворачивался, а на столе раскладывались ручка, бумага, очки и так далее, потом человек поворачивался, смотрел, запоминал и опять отворачивался. После этого предметы переставлялись и нужно было все расставить по местам. И не всегда это просто и легко удавалось. Нужна была и сосредоточенность, и внимание нужно было развивать свое, и зоркость, и наблюдательность, в общем, многие внутренние качества.
Нужно было, чтобы и психическая энергия тоже была в действии.
Еще обращалось внимание на то, что никогда не следует трогать или переставлять ничего из того, что принадлежит не тебе. То есть, предположим, письменный стол, на этом столе мои какие-то предметы, вещи. Приходите вы, мы разговариваем, но тянуться к чему-то, брать или передвигать, если показалось, что что-то плохо лежит, захотелось более аккуратно положить, в этом случае четко было обозначено: такого не должно быть! И так воспринималось, что все это передавалось от Николая Константиновича. Он в свое время так своих учеников учил, а потом уже они передавали своим. Даже на такие вещи обращалось внимание, которые в нашем представлении могут показаться мелочью. Например, Николай Константинович рассказывал, как нужно написать письмо, как его упаковать в конверт и как конверт этот заклеить. Он говорил, что в жизни мелочей нет. И Екатерина Петровна ученикам своим передавала эту же мысль.
Жизнь Екатерины Петровны в целом была не сладкая, но был один особенно тяжелый момент.
Еще при жизни Николая Константиновича всем харбинцам, связанным с Рерихами, четко было сказано, что когда придет время и нужно будет из Китая уезжать, то ехать надо на север. Географически Советский Союз был на севере, а Китай на юге. Эта линия была четко проведена.
Знали о ней и непосредственные ученики Николая Константиновича, знали и ученики учеников Рерихов. А в жизни супругов Инге складывалась такая обстановка, что ехать в Россию не получалось. Макс Вильгельмович Инге по происхождению — немец, а в СССР только что закончилась Великая Отечественная Война, и он был бы явно нежеланным гостем. У нее же был четкий указ – ехать на север. И этот момент их жизни переживался ими очень трагично.
Конечно, он мог бы сказать: ну, не хочешь, езжай тогда к себе на родину, а я поеду на свою, но, как уже вначале было сказано, этот человек был совершенно другого характера и других понятий. Шли долгие разговоры, она тяжко страдала, но в конечном итоге согласилась со своим супругом и приняла решение ехать в Германию, хотя это было для нее трагедией.
Кроме занятий с группой, я очень часто бывал у нее один и поэтому видел все эти переживания. Макс Вильгельмович написал в Германию в свою фирму, от которой он работал в Харбине, и оттуда ответили, что они могут приехать и им обеспечат материальные условия для жизни, то есть обеспечат пенсией и жильем.
Минуты прощания были очень тяжелыми, так как она ехала с сознанием, что нарушает указ своего земного руководителя, Гуру. Но надежда у нее все-таки оставалась, что через Германию она потом попадет в Россию.
Перед своим отъездом, когда я пришел к ним прощаться, она открыла один из чемоданов и говорит: “Иди-ка посмотри.” А там лежит дубленка с большим ворсом. Я посмотрел и говорю: “Екатерина Петровна, вы же такую тяжесть тащите туда, где практически круглый год в демисезонной одежде ходят!” А она отвечает: “Я же думаю о другом, я думаю, что через Германию я попаду в Россию и там эта дубленка мне будет кстати”. Вот такой был у нее настрой!
То, что им с немецкой стороны обещали, было выполнено. Но по приезду туда Макс Вильгельмович заболел. Ему пришлось делать операцию. И Екатерина Петровна оказалась в сложном положении: совершенно одна среди чужих людей, в общежитии. А он пролежал в больнице несколько месяцев.
Об этом времени даже есть упоминание в одном из писем Елены Ивановны: «…сердце чует все тяготы Ваши, усиленные болезнью близкого человека…» . И как раз-то по датам совпадает, что Макс Вильгельмович был на операции, а она — в общежитии. Видите, как Елена Ивановна могла через пространство улавливать многое.
Но, несмотря на все трудности, Екатерина Петровна была очень жизнерадостной. Очень! Практически я не видел у нее уныния или огорчения, хотя знал, что жизнь ее была сложной.
Так, после 1945-го года, поскольку она была женой немца, ее под благовидным предлогом уволили с работы. А жить-то надо, кушать-то все равно каждый день хочется. Макс Вильгельмович крутился, что-то зарабатывал. Но это были копейки, и они очень скудно жили.
Но при этом они были всегда жизнерадостными. Когда я приходил к ним, то, откровенно говоря, отдыхал. Там не было никаких слов ненужных, никаких мыслей лишних. То есть, Екатерина Петровна, держа в руках Учение, жила по его основам, а Макс Вильгельмович, хоть и не держал в руках Учение, но жил по тем же принципам.
И поэтому Великий Учитель неоднократно через Елену Ивановну Подчеркивал, что она является очень нужной и полезной сотрудницей. Это признание, наверное, более значимо, чем золотая Звезда Героя Советского Союза или Героя труда.
Когда Макс Вильгельмович поправился, их переместили, по-нашему говоря, в дом престарелых. Там был полный комфорт. Им была предоставлена очень большая комната.
Следует отметить, что еще в Харбине Екатерина Петровна занималась журналистcкой деятельностью. Она писала статьи в местную газету и, главным образом, обращения к молодежи. У нее желание было оказывать влияние на молодежь, как-то подвигать ее к будущему. Это было отмечено Учителем, и Елена Ивановна приводила ей в своем письме Слова Учителя: «Ек[атерина] Мне нужна среди тамошней молодежи…» . То есть именно работу на молодых и их становление для будущего.
И когда они с Максом Вильгельмовичем приехали в Германию, она продолжила журналистскую деятельность. Например, она сотрудничала с журналом доктора Асеева “Оккультизм и Йога”,
где и Елена Ивановна вела рубрику. Екатерина Петровна регулярно писала туда свои статьи и заметки. Кроме того, она стала получать через Елену Ивановну Указания от Владыки, чем ей заниматься.
И здесь можно упомянуть два ее больших труда — это перевод Теософского словаря и перевод “Учения Храма” Учителя Иллариона. В одном из писем Елены Ивановны 1955 года есть слова об этом. «Сказано: “Сотрудница Наша Екат[ерина] <…> уявляется на прекрасном переводе этих Писем”» . Можно отметить, что Учитель не рекомендовал в то время делать перевод с русского языка на немецкий книг Учения Живой Этики. Было Сказано: «Правильный срок еще не наступил» .
Вероятно, это было связано с нацистской идеологией, которая наложила отпечаток на тогдашнее мировоззрение людей. А Гитлер, как мы знаем, был не только политик и военный, но он также занимался и оккультными вопросами.
Но работа по распространению Учения все-таки велась, и Екатерина Петровна ею занималась.
Она хотела на родину приехать, где и приложить свои силы, а оказывается, в планах Великих было заложено, чтобы ей работать там. Кроме того, в Германии в то время начали создаваться рериховские группы, хотя тогда они так не назывались. И Екатерина Петровна имела с ними контакт. Но была проведена четкая линия от Учителя, что ей делать, как ей делать, с кем встречаться, с кем разговаривать, а от кого нужно держаться подальше.
Такие указания шли через Елену Ивановну, с которой велась переписка.
И еще можно отметить одну сторону ее деятельности: она писала сказки. У нее был целый набор этих сказок. Когда она поехала в Германию, то побоялась взять их с собой, потому что на границе могли быть проблемы. Поэтому она оставила их у меня. А когда она там уже освоилась и осмотрелась, то попросила переписать их и выслать письмами. Чтобы вес конверта не был сильно большим, я высылал сказки на папиросной бумаге. Дальнейшая судьба их, к сожалению, неизвестна. Возможно, они были изданы там, но, конечно, уже не на русском языке.
Прошло время, ушел из жизни Макс Вильгельмович, осталась она одна. Но так же продолжала вести работу, и работу большую. Уехать на родину ей так и не удалось. Свой последний приют она нашла в Германии.
Б.А. Данилов, г. Новосибирск
Текст подготовлен Д.А. Бунтиным по записям, сделанным группой молодых ученых новосибирского Академгородка 11.08.2009 г.
