А.В.Стеценко. История письма С.Н.Рериха «Медлить нельзя!»

Для оправдания незаконного изъятия у Международного Центра Рерихов (МЦР) наследия Рерихов, осуществленного в ночь с 28 на 29 апреля 2017 года Государственным музеем Востока (ГМВ) при поддержке Министерства культуры и силовых структур [1], и последовавшего за этим разрушения постоянной экспозиции общественного музея МЦР, выдвигаются разные версии. Для сокрытия этого деяния общественность пытаются убедить в том, что владелец переданного наследия Святослав Николаевич Рерих якобы желал создать не общественный, а государственный музей, но условия, существовавшие в СССР в конце 80-х прошлого века, не позволили ему это сделать. Поэтому он, идя на уступки настойчивым требованиям Л.В.Шапошниковой, временно согласился на создание общественного музея. Теперь же условия в стране настолько улучшились, что государство готово выполнить волю Рерихов и создать государственный музей. Это явно не соответствует действительности.

Автор данной статьи, ссылаясь на распоряжения Святослава Николаевича Рериха и другие исторические документы, докажет, что наследие он передал в Россию для создания в Москве общественного музея, а не государственного. Если бы власть тогда не выполнила этого основного условия Святослава Николаевича, он бы его не передал. Поэтому Россия стала обладателем этого уникального наследия только благодаря настойчивым действиям самого Святослава Рериха и его доверенного лица Людмилы Васильевны Шапошниковой, которой удалось добиться от Правительства СССР выполнения обещаний, данных Рериху. Теперь, после захвата наследия и разрушения постоянной экспозиции общественного музея, основанного Святославом Николаевичем и созданного Людмилой Васильевной, нас убеждают в том, что власть создаст государственный музей и тем самым выполнит данные Рериху обещания. Нет, господа, вы не правы.

Пока в России не будут восстановлены условия С.Н.Рериха для передачи наследия, которые тогда были выполнены, а сейчас нарушены, до тех пор не будет никаких законных оснований для нахождения данного наследия на территории страны, и будут отсутствовать у власти моральные и этические права воспользоваться для блага России всеми богатейшими дарами, заключенными в этом наследии.

Святослав Николаевич Рерих, как и его брат Юрий Николаевич, приложили немало усилий к тому, чтобы выполнить волю родителей: передать их наследие в Россию для создания музея имени Н.К.Рериха. Юрий Николаевич вернулся на родину в 1957 году и привез первую часть наследия, в составе которого было более 500 картин, уникальный научный архив и библиотека, коллекция древней тибетской бронзы и живописи, а также другие раритеты. Министерство культуры обещало Юрию Рериху создать музей имени его отца. С этой целью Минкультуры приняло от Юрия Николаевича более 300 картин Н.К.Рериха, но так и не выполнило своего обещания. Значительная часть наследия, оставшегося в Москве в квартире Юрия Николаевича после его внезапной смерти в мае 1960 года, оказалась в распоряжении лиц, не имеющих на это права.

После многочисленных безуспешных попыток убедить руководство СССР отнестись достойным образом к наследию, остававшемуся в московской квартире его брата, Святослав Николаевич понял, что государство не намерено создавать такой музей. В результате полного безразличия руководства страны и Министерства культуры к этому вопросу наследие из квартиры выдающегося востоковеда постепенно начало распродаваться лицами, которым оно не принадлежало. Эта история была подробно описана в книге Д.Ю.Ревякина «Гибнущее наследие» [2]. Трагедия, постигшая первую часть наследия, беспокоила Святослава Николаевича. При таком отношении первых лиц государства к трудам своих родителей он не видел условий для передачи на родину второй части наследия, находящейся в его распоряжении в Индии. Мысли о создании музея не покидали Святослава Николаевича, но надежда на выполнение пожеланий родителей появилась только с началом в стране перестройки.

В 1987 году С.Н.Рерих приезжает в СССР и встречается с М.С.Горбачевым. Во время своего визита в Москву 13 мая он утверждает«Предварительные соображения по структуре предлагаемого музейно-культурного центра имени Н.К.Рериха» [3], подготовленные по его просьбе известным ученым-индологом и писателем Л.В.Шапошниковой, которую он хорошо знал с 1968 года. К тому времени Людмила Васильевна уже была доверенным лицом С.Н.Рериха в СССР, а в последующем станет исполнителем его завещания, приняв предложение возглавить и создать общественный Центр-Музей имени Н.К.Рериха.

«Я согласен с вышеизложенной структурой Общества и Центра имени Н.К.Рериха», – напишет Святослав Рерих на последней странице документа и поставит свою подпись [4]. Так, еще за два года до появления письма, известного под названием «Медлить нельзя!», Святослав Николаевич обсуждал с Людмилой Васильевной создание «Общества и Центра», которые в недалеком будущем станут общественной организацией – Советским Фондом Рерихов и общественным Центром-Музеем имени Н.К.Рериха, основным структурным подразделением Фонда. На следующий день после согласования предварительной структуры общества и центра С.Н.Рерих встретился с М.С.Горбачевым [5]. Именно для этой встречи ему необходимо было иметь четкое представление о структуре организации, создание которой он хотел обсудить с руководителем страны. Горбачев обещал Рериху это сделать. Сообщение ТАСС о встрече генсека и художника появилось спустя два дня: видимо, за это время было принято решение пока не торопиться с созданием общества и центра; в противном случае ТАСС дал бы соответствующую информацию. Таким образом, выполнение руководством страны обещаний, данных С.Н.Рериху, задержалось на два года.

Сведения о намерении Святослава Николаевича создать организацию, которой он собирался передать свою часть наследия, быстро дошли до Министерства культуры и Музея искусства народов Востока (в настоящее время Государственный музей Востока). И они не на шутку переполошились. Это понятно: виданное ли дело, чтобы в СССР культурное наследие такого уровня и в таком объеме передавалось не государству в лице Министерства культуры, а какой-то общественной организации?! К тому же на временном попечении Министерства культуры уже находилась коллекция картин Рерихов, принадлежащая С.Н.Рериху и переданная им для проведения передвижных выставок. Спустя два года после описываемых событий будет подписан приказ Министерства культуры СССР о передаче этой коллекции в ГМВ на временное хранение (хотя эта коллекция уже находилась там около семи лет и без всякого приказа) [6]. В этом приказе будет сказано о передаче на временное хранение 282 картин, хотя, по данным владельца коллекции, в СССР их должно было быть 288 – именно это количество Святослав Николаевич укажет в своем завещательном распоряжении в пользу общественной организации, подписанном 19 марта 1990 года.

Чиновники Министерства культуры приложили все усилия к тому, чтобы убедить Святослава Николаевича передать наследие в государственный музей. И таким музеем, по их планам, должен был стать именно ГМВ, который делал все, чтобы скрыть факты пропажи картин из коллекции С.Н.Рериха [7]. С этой целью в Индию к Святославу Николаевичу полетели «послы».

Одним из них был заместитель директора Института востоковедения РАН, заместитель председателя Комиссии по культурно-художественному наследию Н.К.Рериха, созданной Министерством культуры СССР в мае 1986 года, Р.Б.Рыбаков. Его встреча со Святославом Николаевичем состоялась 3 июля 1989 года и имела судьбоносные последствия для всей последующей истории, связанной не только с передачей в Россию наследия, но и последовавшей за этим борьбой ГМВ и Министерства культуры против выполнения распоряжений С.Н.Рериха на этот счет.

Итогом этой встречи станет письмо Святослава Николаевича [8], которое 29 июля 1989 года будет опубликовано в газете «Советская культура» под названием «Медлить нельзя!» [9]. Оно написано сразу же после завершения разговора с Рыбаковым: «…В развитие нашей с Вами беседы хочу высказать следующее» [10]. И далее Святослав Рерих излагает свое видение того, каким должен быть центр-музей имени его отца, для создания которого он намерен передать свою часть наследия родителей: «Как я Вам уже говорил, подчинение Центра Министерству культуры, а тем более Музею искусства народов Востока повело бы к неоправданному, на мой взгляд, заведомому сужению задач и возможностей Центра. Центр должен, по-моему, обладать значительной независимостью, гибкостью, возможностью функционировать поверх ведомственных барьеров, используя новые, нетрадиционные подходы, напрямую выходя на международное сообщество. Центр – это порождение нового времени, новых задач… Суть концепции Центра-Музея в том, что наиболее оптимальное его функционирование может быть в статусе общественной организации…» [11].

Что могло заставить Святослава Николаевича, как говорится, не теряя ни минуты, сразу же после завершения беседы с Рыбаковым изложить концепцию создания и деятельности организации, которая занималась бы сохранением, изучением и популяризацией наследия его родителей, Елены Ивановны и Николая Константиновича Рерихов? Только угроза невыполнения их воли и стремление воплотить замыслы отца, а не желания Министерства культуры. Известно, что Николай Рерих создавал негосударственные культурные организации, деятельность которых полностью соответствовала его концепции культуры, и в ней важное место отводилось активному участию общества в культурном строительстве. Ведущим центром такой деятельности был основанный его единомышленниками в 1923 году общественный музей в Нью-Йорке, вторым, не менее значимым, – общественный музей при Латвийском обществе Рериха (1937). Трагедия, случившаяся с первой частью наследия, которую в 1957 году в СССР привез Ю.Н.Рерих, также не способствовала принятию решения передать наследие государству. Фраза «Как я Вам уже говорил»свидетельствует о том, что Святослав Николаевич в разговоре с Рыбаковым сообщил ему о намерении создать общественную организацию. И если ему пришлось повторять ту же самую мысль в письме, из этого следует вывод, что Рыбаков или не понял, о чем говорил ему Святослав Николаевич, что маловероятно, или же пытался его убедить передать наследие государству, а не будущему общественному Центру-Музею. И, видимо, делал это достаточно настойчиво, если Святослав Николаевич посчитал необходимым изложить свое решение письменно. Я думаю, что второй вариант более правдоподобный. С.Н.Рерих в письме также высказал несогласие с подчинением Центра-Музея Министерству культуры и тем более ГМВ. Это может свидетельствовать о том, что Рыбаков пытался убедить Святослава Николаевича в целесообразности такого подчинения.

Такая позиция Р.Б.Рыбакова была продуманной. В скором времени он перешел в непримиримую оппозицию к Л.В.Шапошниковой, которая, получив все необходимые полномочия от С.Н.Рериха, сразу же после создания Советского Фонда Рерихов начала добиваться от Правления Фонда принятия проектов, направленных на выполнение его основной задачи – создание Центра-Музея имени Н.К.Рериха [12]. Это и послужило истинной причиной ухода Р.Б.Рыбакова из организации. А в дальнейшем, после смерти С.Н.Рериха, он открыто начал вести борьбу против Центра и общественного музея, преследуя цель изъятия у МЦР наследия и передачи его ГМВ [13]. Поэтому этот человек, в силу своих убеждений, не мог уговаривать Святослава Рериха создать общественный Музей и тем более готовить для него проект соответствующего письма – а именно это утверждал сам Рыбаков и вслед за ним некоторые исследователи, ссылавшиеся на его высказывания.

После разговора с Рыбаковым Святослав Рерих начал серьезно опасаться, что представители власти могут обмануть и его, как это произошло с его братом. Это и послужило основным мотивом к подробному изложению основных концептуальных положений о Центре-Музее имени Н.К.Рериха и Фонде в письменном виде. И не случайно Рерих попросил Рыбакова передать это письмо Людмиле Васильевне: Святослав Николаевич знал, что оно поможет ей отстаивать его решение, и не ошибся.

Письмо было опубликовано в газете «Советская культура» 29 июля 1989 года под названием «Медлить нельзя!». Но само письмо Святослава Николаевича было без названия [14]. Такой заголовок имел сопроводительный текст к нему, автором которого, как указано в газете, являлся Р.Б.Рыбаков. Однако это не соответствует действительности. В архиве МЦР имеется машинописный оригинал публикации, подписанный Рыбаковым [15], который полностью соответствует рукописному тексту Людмилы Васильевны[16], и это доказывает, что автором вступления к письму С.Н.Рериха является именно она. Сейчас не будем рассматривать причины, побудившие Людмилу Васильевну предложить Рыбакову подписать его. Да они и так понятны. Главное для нас заключается в том, что Рыбаков согласился это сделать и всю оставшуюся жизнь боролся против общественного Музея и МЦР, умалчивая о том, что не является автором этого текста.

Прошел месяц после публикации в газете «Советская культура» письма Святослава Николаевича, а чиновники все никак не желали соглашаться с тем, что наследие будет передано для создания общественного музея. Имеющиеся в архиве МЦР записи Людмилы Васильевны того времени позволяют нам не только восстановить по дням основные события, но и понять, через какие трудности ей пришлось пройти, чтобы добиться от чиновников ЦК КПСС и Совета Министров СССР выполнения решения владельца наследия.

11 августа Л.В.Шапошникова в качестве представителя С.Н.Рериха участвовала в совещании у заместителя заведующего отделом культуры ЦК КПСС В.К.Егорова, в ходе которого она понимает, что власть не будет торопиться выполнять условия Святослава Николаевича, изложенные в его письме «Медлить нельзя!».

5 сентября проходит совещание в Совете Министров СССР у председателя Госкомитета СССР по труду и социальным вопросам В.И.Щербакова [17], на котором также присутствует Людмила Васильевна. На этом совещании был зачитан проект постановления Совета Министров СССР, подготовленный ГМВ, Н.М.Сазановой, В.М.Сидоровым, Кузнецовым и другими [18]. Обратимся к записям Людмилы Васильевны, в которых она изложила свои замечания по поводу этого проекта:

«2. Просматриваются 2 структурных блока: один – это созданный общественностью и подчиненный ей международный Центр-музей; другой – Рериховский музей – филиал МИНВ (Музей искусства народов Востока, сейчас Государственный музей Востока. – А.С.), подчиненный Минкульту.

3. Поэтому рассматривать этот проект можно и нужно с двух позиций:

а) в стране по постановлению Совмина создается новое культурное учреждение – филиал МИНВ (на собственных коллекциях). Для этого данное постановление в части, относящейся к этому музею, вполне подходит и возражений не вызывает. Пусть будет еще один рериховский музей, сделанный в традициях Минкульта;

б) с точки зрения наследства. Создается на нетрадиционных общественных началах Центр-музей, который примет от живого хранителя наследство Рерихов… С этой точки зрения, постановление полно недостатков и грубых ошибок.

С.Н.[Рерих] дал четкую концепцию центра. <…> Весь документ проигнорирован. В данном случае это недопустимо, ибо наследство принадлежит С.Н. и никакой могучий Совмин не может и не имеет права заставить его отдать на иных условиях. Концепция: Фонд – самостоятельный, Центр-музей – не связанный с ведомствами. <…> Для кого это постановление? Мы можем получить [наследие], если выполним условия. Сейчас реальная угроза все упустить. Проект эту угрозу обостряет.

В документе С.Н. сказано ясно: не должно быть ведомствен[ной] связи с МИНВ. Пусть там остается кабинет или музей-филиал. Все на правах сотрудничества.

Предложения. Проект в части, касающейся наследства, отложить. Строго следовать концепции С.Н., у нас сейчас создана иниц[иативная] группа. Пусть вырабатывает положение о Фонде. <…> После этого Совмин даст постановление…» [19]

Основная опасность предложенного проекта, который Людмилой Васильевной был подвергнут критике, заключалась в том, что чиновники пытались в одном постановлении «О Советском фонде Рерихов» провести создание в рамках предложенного Святославом Николаевичем Рерихом общественного Центр-Музея, который должен находится вне подчинения Министерства культуры и тем боле Государственного музея искусств народов Востока, провести создание музея в качестве его филиала: «6. Создать в рамках международного научного Центра-музея имени Н.К. Рериха на базе соответствующей коллекции Государственного музея искусств народов Востока Рериховского музея-филиала Государственного музея искусств народов Востока (в дальнейшем Рериховский музей)» [20]. Это и встревожило Людмилу Васильевну, так как такое решение серьезно противоречило концепции Святослава Николаевича, опубликованной в газете «Советская культура». И еще один важный момент, на который обратила внимание Людмила Васильевна: выход постановления Совета Министров до проведения учредительного собрания по поводу создания общественной организации – Советского Фонда Рерихов и его основной структуры, общественного Центра-Музея имени Н.К.Рериха, и утверждения Устава СФР означал бы то, что эту организацию создавало государство, а не общественность. Это привело бы к «поголовному внедрению» в нее чиновников, как это произошло с Советским фондом культуры [21], и тогда о воплощении концепции Святослава Николаевича можно было бы забыть. Поэтому Людмила Васильевна обратилась с просьбой отложить этот проект до выработки инициативной группой положения о Фонде (Устава Фонда) и утверждения его на учредительном собрании и только после этого выпустить постановление Совмина.

10 сентября Людмила Васильевна после разговора в Совете Министров СССР с В.И.Щербаковым делает следующую запись: «Аппарат не хочет идти на уступки и желает соединить обществ[енную] организацию с государственной. Щер[баков] все время говорит о том, что музей общественная организация создать не может. 3 мифа пущены в ход: “очень плохое состояние С.Н.”, “у Рериха нет выхода в Индии, его наследие разносят по кускам”, “письмо С.Н. в “Сов[етской] Культуре” ничего не значит”» [22]. Из этой записи видно истинное отношение российских чиновников к великому человеку: они абсолютно уверены в том, что С.Н.Рерих согласится передать наследие государству, а не общественной организации. Просто удивляешься наивности стоящих у власти, чья привычка повелевать всем, вплоть до мыслей и действий сограждан, вселила в них уверенность в том, что можно управлять и личностями такого масштаба, как Святослав Рерих, например, заставить их изменить свое решение. Разумеется, Людмила Васильевна сообщила Святославу Николаевичу, что чиновники не намерены выполнять его решение и создавать общественный музей.

15 сентября состоялся телефонный разговор Людмилы Васильевны со Святославом Николаевичем [23], в котором он подтвердил, что нужно добиваться выполнения решения, изложенного в его письме от 3 июля 1989 года. Сообщение Людмилы Васильевны серьезно обеспокоило Святослава Николаевича, и он принял решение через Посольство СССР в Индии напомнить руководству страны о необходимости выполнения данных ему обещаний.

22 сентября в 2.30 в квартире Людмилы Васильевны раздался звонок. Александр Михайлович Кадакин, советник-посланник Посольства СССР в Индии, только что вернулся из Бангалора, куда ездил по приглашению Святослава Николаевича, и спешил передать содержание своего разговора с Рерихом. Людмила Васильевна сделала краткую запись этой беседы с Александром Михайловичем. Она свидетельствует о следующем: С.Н.Рерих просил А.М.Кадакина передать руководству страны, чтобы оно ускорило создание Фонда и подготовило здание для Центра-Музея; он собирается через месяц приехать в Москву с наследием и пробудет в СССР два месяца, чтобы все уладить; к моменту его приезда должен быть создан Фонд в качестве юридического лица, которому он передаст наследие; и «все делать надо скорей, скорей» [24]. Из этой записи видно, как торопится Святослав Николаевич и как настаивает на выполнении условий, обозначенных в письме «Медлить нельзя!», и данных ему обещаний. Далее Людмила Васильевна записала: «Саша пошлет информацию по своему каналу» [25]. Это означает, что Александр Михайлович, выполняя просьбу Святослава Николаевича, направит стенограмму своего разговора с ним в Министерство иностранных дел для доклада М.С.Горбачеву. Нет сомнения в том, что это было выполнено. Столь поздний звонок в Москву свидетельствует о том, что Александр Михайлович был серьезно встревожен разговором со Святославом Николаевичем и тем, что Рерих продемонстрировал свою решимость добиваться выполнения поставленных им условий.

В тот же день состоялся разговор Людмилы Васильевны с первым заместителем министра иностранных дел Юлием Михайловичем Воронцовым, которого она извещает о звонке А.М.Кадакина и просит оказать содействие в ускорении решения по просьбе Святослава Николаевича.

Надо сказать, что условия, озвученные Святославом Николаевичем А.М.Кадакину, по сути, являлись его ультиматумом, который руководство страны не могло не принять. Оно поняло, что, если не будут выполнены условия Рериха, он не передаст наследие в СССР. Об этом неоднократно говорила и Людмила Васильевна в ходе встреч в ЦК КПСС и Совете Министров. Но теперь было получено подтверждение и по дипломатическому каналу. Учитывая вышесказанное, а также то, что к решению этого вопроса было подключено и Министерство иностранных дел в лице первого заместителя министра Ю.М.Воронцова, хорошо знавшего С.Н.Рериха и дружившего с ним на протяжении многих лет, еще со времен работы в ранге посла в Индии, правительство страны согласилось выполнить требования Святослава Николаевича и просьбу Людмилы Васильевны.

Учредительное собрание по поводу создания Советского Фонда Рерихов и Центра-Музея имени Н.К.Рериха прошло 2 октября 1989 года в помещении Советского фонда культуры [26], на нем был утвержден Устав СФР, подготовленный Людмилой Васильевной [27].

4 ноября в Москву по приглашению Правительства СССР прилетает Святослав Николаевич Рерих. И в этот же день выходитпостановление Совета Министров СССР за № 950 «О создании Советского Фонда Рерихов и Центра-Музея имени Н.К.Рериха». В постановлении было сказано: «Принять предложение Рериха С.Н., организаций-учредителей Советского Фонда Рерихов о создании в г. Москве Центра-Музея имени Н.К.Рериха как основной базы Фонда для развертывания его научной, просветительской и культурной деятельности» [28], как и требовал Святослав Николаевич Рерих. Но, к сожалению, в постановлении отсутствовали другие положения его концепции, опубликованной в газете «Советская культура». Когда я спросил Людмилу Васильевну, почему из постановления были удалены остальные положения, она ответила, что в сложившейся ситуации нужно было спасать главное.

Из постановления Совмина было удалено и положение о создании в рамках Центра музея-квартиры Ю.Н.Рериха на основе наследия Рерихов, оставшегося в московской квартире ученого. И это понятно, поскольку попытка внедрения Министерства культуры в структуру СФР не увенчалась успехом, оно и ГМВ сразу же потеряли всякий интерес к наследию из квартиры Ю.Н.Рериха. Что в итоге случилось с этим наследием, известно – оно было полностью разграблено.

Приехал Святослав Рерих в Москву без наследия, и этот факт еще раз свидетельствует о том, как он не доверял российским чиновникам. Еще не были предоставлены помещения для Центра-Музея, как ему было обещано. Пришлось самому их выбирать из семи предложенных. Так и была выбрана усадьба Лопухиных [29] – уже после создания СФР и Центра-Музея имени Н.К.Рериха.Решение Исполкома Моссовета о передаче усадьбы под размещение общественного Центра-Музея вышло только 28 ноября [30].

После решения вопроса с усадьбой Святослав Николаевич начинает выполнять и свои обещания. 12 ноября он обращается к членам Правления СФР [31] и оформляет доверенность на управление наследием [32]. А спустя несколько месяцев он через Л.В. Шапошникову передаст в СФР наследие, но будет оставаться его собственником.

Святослава Николаевича не покидало беспокойство о дальнейшей судьбе наследия. Он понимал, что Министерство культуры и ГМВ не захотят мириться с тем, что наследие передается для общественного, а не государственного музея, и будут всячески мешать работе общественной организации. Особенно его волновала судьба принадлежавшей ему коллекции картин, которая находилась на временном хранении в ГМВ.

23 ноября С.Н.Рерих и руководство СФР дали пресс-конференцию в пресс-центре МИДа, в ходе которой было зачитано совместное заявление, подписанное Рерихом как почетным председателем СФР. В п. 3 этого заявления сказано: «Ни Фонд, ни Центр-Музей им. Н.К.Рериха не претендует на коллекции картин Н.К. и С.Н.Рерихов, другие экспонаты, которые находятся в собственности советских музеев и картинных галереях. В это число не входит выставка картин Н.К. и С.Н.Рерихов, сформированная С.Н.Рерихом и привезенная им из Индии в 1978 г., которая до сих пор находится в СССР и является собственностью С.Н.Рериха» [33]. Тем самым Святослав Николаевич дал понять Министерству культуры и ГМВ, что он не намерен дарить государству эту коллекцию, которая находилась на временном хранении в ГМВ.

28 ноября, обратившись к членам Правления СФР, Святослав Николаевич потребовал от них сохранять целостность наследия: «…Очень осторожно надо подходить к распоряжению наследием. Многие организации и люди непременно будут просить и требовать какие-либо части наследия. При этом они будут ссылаться на данные им обещания или будут думать, что они могут наилучшим образом этим наследием распорядиться. Мы, однако, должны проявлять твердость и стремиться к тому, чтобы наследие сохранило свою целостность и чтобы всем в равной мере была обеспечена возможность работать с ним»[34].

Не забыл Святослав Николаевич и о наследии своей семьи, оставшемся в квартире его брата Юрия. Судьба этой части наследия вызывала у него серьезное беспокойство. Поэтому Святослав Николаевич оформляет доверенность на заместителя председателя СФР Р.Б.Рыбакова и наделяет его правами для представления его интересов, «относящихся к имуществу, принадлежащему моему скончавшемуся в 1960 году брату Юрию Николаевичу Рериху, единственным наследником которого я являюсь, ныне находящемуся в незаконном использовании И.М.Богдановой» [35]. И тогда же Святослав Николаевич оформил у нотариуса заявление о том, что сестры Богдановы не имеют никаких прав на наследие, оставшееся на квартире его брата, так как не являлись членами семьи и таковыми никогда Рерихами не считались; они были домработницами и за свой труд получали жалование [36]. Как известно, Р.Б.Рыбаков не оправдал доверия Святослава Николаевича.

24 ноября 1989 года Святослав Николаевич приглашает Людмилу Васильевну к себе в Бангалор (Индия) для подготовки наследия к вывозу в Москву [37]. 19 марта 1990 года он подписывает завещательное распоряжение в пользу Советского Фонда Рерихов, оставив за собой права собственности на переданное наследие. В мае того же года Людмила Васильевна привозит наследие в столицу.

Так, благодаря настойчивости Святослава Николаевича и верности Людмилы Васильевны идеям, изложенным в письме «Медлить нельзя!», в Москве был учрежден общественный Центр-Музей имени Н.К.Рериха. Это послужило одним из главных оснований для передачи в Россию наследия Рерихов. Вторым значимым основанием было согласие Людмилы Васильевны, данное на предложение Святослава Николаевича возглавить этот Центр-Музей и стать его директором: «Вы спрашивали мое мнение о возможной кандидатуре руководителя Центра. Я со своей стороны не вижу лучшей кандидатуры чем Людмила Васильевна Шапошникова, индолог и писатель, человек деловой, давно занимающийся этими проблемами и мне лично давно и хорошо известный» [38]. И третьим основанием для передачи наследия в Россию было предоставление в Москве стариной усадьбы Лопухиных для размещения в ней общественного Центра-Музея имени Н.К.Рериха.

Одно дело – создать общественный музей на бумаге и совсем другое – осуществить задуманное в реальной жизни. Дальнейшая история создания и становления уникального культурного центра и развернутая им деятельность подтвердили правильность выбора Святослава Николаевича. Никто, кроме Людмилы Васильевны Шапошниковой, не смог бы выполнить поставленной им задачи.

Опубликовано на сайте Международного Центра Рерихов 03.03.2021 — 

https://icr.su/rus/news/icr/detail.php?ELEMENT_ID=6942